Назад Закрыть

Летела птица розовая

Действующие лица

ЧУПРАКОВ ЛОГИН КАРПОВИЧ.

КАТЯ– его дочь.

ВИТАЛИЙ – ее муж.

БАЗЕЕВ ЮРИЙ ПЕТРОВИЧ – отец Виталия.

БАЗЕЕВА ЮЛИЯ МИХАЙЛОВНА – мать Виталия.

На сцене городская квартира. Добротная мебель, чисто.

В кухне у плиты возится КАТЯ. Слышен стук. Через некоторое время звонок. КАТЯ идет открывать. Входит старик ЧУПРАКОВ. Он высок, худ, с седой окладистой бородой, в кирзовых сапогах, в черном прорезиненном плаще, который ему мал. На голове худенькая шапка. Чемодан старый, повязанный бечевкой.

КАТЯ. Тятя... Ой, как же вы?

ЧУПРАКОВ. Здравствуй, Катерина. (Обнимаются, целуются.)

КАТЯ. Да почему же вы телеграмму не дали, уж мы бы вас встретили!

ЧУПРАКОВ. Слава богу, добрался сам.

КАТЯ. Долго искали нас?

ЧУПРАКОВ. Не сказать бы что уж долго.

КАТЯ. Проходите, папа!

ЧУПРАКОВ кланяется дочери, раздевается.

ЧУПРАКОВ. Чемоданишко поставить пока куда?

КАТЯ. Все поставлю, все приберу!

ЧУПРАКОВ повесил плащ и шапку, пригладил волосы. На нем голубая рубашка и черный двубортный пиджак.

Заходите, тятенька! Господи, радость какая! Ой, это как же вы придумали?

ЧУПРАКОВ. Придумал, доча, да не я... (Проходит.) Твоих-то нет?

КАТЯ. Все на работе, да уж скоро придут!

ЧУПРАКОВ. Помолиться-то некуда?

КАТЯ. Не держим... люди теперь за моду почитают, а они совсем не держат. Вы уж простите.

ЧУПРАКОВ. Бог простит. (Прокашлялся в кулак.) Доча, я однако разуюсь, вон как тут чисто... Неловко в такой обутке...

КАТЯ. Разуйтесь, папа, я вам тапочки комнатные дам.

ЧУПРАКОВ (возвращается в прихожую, разувается). Катя, где бы портяночки посушить?

КАТЯ. Давайте их сюда! (Берет портянки.) Ишь какие мокрые!

ЧУПРАКОВ. Вторые сутки не сымаю сапог... Сутки на вокзале ночевал, да сутки ехал сидючи. Теперь пошто-то в общем вагоне одни сидячие места.

КАТЯ. Надо бы плацкарт взять!

ЧУПРАКОВ. Надо бы, конечно, да не по средствам.

КАТЯ. Вы же знаете, я всегда вам обязана!

ЧУПРАКОВ. Доехал. А что было – прошло. Как живешь?

КАТЯ. Хорошо, тятя! Пойдемте в кухню, ужин я готовлю.

КАТЯ и ЧУПРАКОВ проходят в кухню.

ЧУПРАКОВ. Работаешь-то все в магазине?

КАТЯ. В магазине, тятя... Сегодня выходной.

ЧУПРАКОВ. Хорошо... Отдыхай, значит; ладно.

КАТЯ. Рассказывайте, живете как?

ЧУПРАКОВ. Пенсию получаю... Кой-чо еще по селу делаю. Тут вот коровник ладили, сдали недавно, в соседнем селе строили, Наше-то вовсе похудело. Не живут людишки, бегут.

КАТЯ. Да, да.

ЧУПРАКОВ. Вот и ты убежала!

КАТЯ. Получилось же так, папа... Замуж же вышла.

ЧУПРАКОВ. Да я и не осуждаю. Оно и верно, нечего там...

КАТЯ. Сколько же это я вас не видела?

ЧУПРАКОВ. Два года... Как мать схоронили, боле ты не была.

КАТЯ.Верно, верно... Некогда было, тятя...

ЧУПРАКОВ. Так я понимаю.

КАТЯ. У нас тоже работать некому.

ЧУПРАКОВ. А где же тогда люди?

КАТЯ. На заводах, видно.

ЧУПРАКОВ. Оно, конечно... Велика держава, надо ее одеть, обуть. Одних машин сколь надо. Твои-то все работают?

КАТЯ. Виталя на такси перешел. Зарабатывает теперь неплохо.

ЧУПРАКОВ. Хорошо, ладно...

КАТЯ. Свекор завхозом, при детдоме, а свекровь последний год перед пенсией, бухгалтером.

ЧУПРАКОВ. Вот и ладно, вот и хорошо,

КАТЯ. Соскучилась я без вас, тятя.

ЧУПРАКОВ (гладит дочь). И у меня сердце ныло да ныло! Думаю, а дай да поеду, да погляжу на красу свою единственную! Мамочка-то наша лежит себе. Я поехал да зашел к ней. Мы ладно так поговорили, хорошо!

КАТЯ. Семена, что посылала, садили?

ЧУПРАКОВ. Посадил, доча! Прямо алым-ало! Как весна придет, они сейчас в цвет и ударят! Хорошо, ладно.

КАТЯ. Я еще купила... гостинец увезете.

ЧУПРАКОВ. А живешь как со своими?

КАТЯ. Не очень-то они меня любят...

ЧУПРАКОВ. Работать надо, угождать... Чужие люди, что же делать! Бабья доля, доча, она такая! Всем, конечно, ладен не будешь. Солнышко, оно вон какое большое, а и то всех не греет. Тут ведь что, Катя... Тут ведь горе у меня. Потому и приехал, что горе!

КАТЯ. Да что же это, а? (Пауза.)

ЧУПРАКОВ. Погорел я... Погорел, радость моя, дотла! Пока мы этот коровник ладили, дом-то возьми и сгори. Бабушку Евстратову помнишь?

КАТЯ. Как же! Горбатенькая?

ЧУПРАКОВ. Во-во, убогая, она! Дал я ей ключ да наказал доглядывать. Кому больше накажешь, если все на работе! Вот она вздумала протопить мою избенку... Протопила так протопила! Обогрела избой белый свет! Домой-то вертаюсь, а дома-то и нет! Хорошо, что документы с собой взял. В дороге без документов – сама знаешь! А так, барахлишко какое да деньжаты на похороны там у меня хранилися... Вот какое горе у меня, доча... Что делать будем? Решай. Я-то, конечно, уж решил все, но думаю, и ты, может, чего сообразишь?

КАТЯ. Значит, сгорел наш дом... Тятя, что же нам делать? У меня тоже ведь горе!

ЧУПРАКОВ. Во те раз! Что у тебя?

КАТЯ. Растрата... (Пауза.)

ЧУПРАКОВ. Да как ты могла, доча? Много ли?

КАТЯ. Полторы тысячи... Папа, крошечки не взяла! Все по-честному делала! Сколько возьму домой продуктов, столько заплачу! А тут ревизия! Я и ничего... А оно вон что! Директор вчера меня вызывает да и говорит – плати! Ты, говорит, молодая, не сидеть же тебе... Сегодня выходной. Вот думаю, что делать?

ЧУПРАКОВ. А твои что сказали?

КАТЯ. Не знают еще... И сказать боюсь.

ЧУПРАКОВ. Сказать все одно надо.

КАТЯ. Сегодня и хотела.

ЧУПРАКОВ. За что бог наказал... Доча, мне тут подсобили маленько... Шестьсот рублей как-никак!

КАТЯ. Нет, папа, как же я возьму...

ЧУПРАКОВ. Руками, доченька!

КАТЯ. Нет, папа! У тебя такое горе, а мне брать?

ЧУПРАКОВ. Да мне-то они на что? Одно я, доча, сплоховал! Страховать надо было имущество. Страховщик пришел, спрашивает, за сколь дом был застрахован. А можно было, говорит, тысячи на три! Брешет, однако, холера, кто бы их мне дал?

КАТЯ. Теперь дают, папа...

ЧУПРАКОВ. Не, доча, так вот не дадут! Для началу бы бабушку Евстратову по судам затаскали! Такого сраму наглядишься! А так вот сельсовет вырешил пятьдесят рублей, да колхоз помог. Вот и хорошо, ладно.

КАТЯ. Папа, что теперь делать станете?

ЧУПРАКОВ. Погоди, дочка. Тут не обо мне вовсе толковать надо. Что же, дадут твои тебе денег, нет?

КАТЯ. Должны вроде... У меня еще два колечка есть, так рублей на сто потянут.

ЧУПРАКОВ. Вот и хорошо, вот и ладно.

КАТЯ. Вот только у вас я не возьму... Я вам должна по нужде вашей, а как получилось.

ЧУПРАКОВ. Поди с голоду не помираю. Еще и двигаюсь, могу пособить я и по столярному делу, и по плотницкому. Надо – и дров наколю! Так что обо мне, нечего и думать! (Достает из кармана перевязанные деньги веревочкой.) На-ка, доча, спрячь.

КАТЯ. Нет, папа, не возьму...

ЧУПРАКОВ. Хоть в долг возьми, отдашь, когда. Возьми, сказываю!

КАТЯ. Спасибо... (Берет деньги, кладет в шкаф.)

ЧУПРАКОВ. Вот и хорошо, вот и ладно.

КАТЯ. Да у вас-то есть ли деньги?

ЧУПРАКОВ. Имеем! Не будет когда, попрошу!

КАТЯ. Только скажите, все отдам!Я из магазина, наверное, уйду! На чулочную фабрику устроюсь. Там хорошо зарабатывают. Я вам все отдам! И им отдам!

ЧУПРАКОВ. Только бы дали они-то! Ведь нынче строго, посадют!

КАТЯ. Разве в этом дело? Стыдно...

ЧУПРАКОВ. И то... (Пауза.) Тут я поприкинул, значит... да вот что надумал... Заново жизнь мне уж не начать. Силы не те. Вот я и порешил в дом престарелых податься. Я и с председателем сельсовета толковал, он сказывает, что как бывшему фронтовику отказа не должно быть.

КАТЯ. Что вы, тятя...

ЧУПРАКОВ. А чего? Разве не живут там люди?

КАТЯ. Нет! Я своих просить стану. Оставайтесь у нас. В одной комнате старшие, в другой комнате мы с Виталием, а эту, большую, так ее никто не занимает.

ЧУПРАКОВ. Зачем людей стеснять? Тут я побегал по собесу да в сельсовете у Григорий Романова, одно и выходит – лучше нет как в этот дом. Только справку вот одну надо... Документы я все собрал, а вот справку эту... Ты уж прости меня, от тебя справка нужна,

КАТЯ. Да какие же я справки могу давать, тятя?

ЧУПРАКОВ. Тут дело такое... Это мне в собесе сказали, без ее говорят не оформят! Доченька, золотая ты моя, дай ее мне.

КАТЯ. Да скажите, об чем она?

ЧУПРАКОВ. Напиши так, что средств нету, содержать не в силах... по причине невозможности... (Пауза.) Доча, помоги ты мне...

КАТЯ. Как же я... Да разве... Нет, тятя! Как же это? Разве могу я дать такую справку? Нет, папа, не дам...

ЧУПРАКОВ. Надо, доченька, тут дело такое, что надо. А без ее не возьмут меня'. Мы-то промеж себя знаем, что вовсе это неправда, а как раз наоборот! Да и дом этот недалече тут. Всего сто километров! Ты мне справочку-то напишешь, а мы ее и заверим, и поеду, ладно, хорошо. И. нечего, голуба душа, и страдать напрасно! Слава богу, Советская власть кормить, поить станет на старости лет! Ты на меня не гляди, доча! Я сегодня хороший, а завтра слягу! Ну, как твои поглядят на это? Это мы по старинке жили! Что старый, что малый – все вместе. А теперь по-другому.

КАТЯ. Почему, тятя? Почему теперь-то по-другому?

ЧУПРАКОВ. Не знаю... Может, от электричества?

КАТЯ. Не должно...

Входит БАЗЕЕВ. Раздевается, видит плащ Чупракова, сапоги, заглядывает в кухню.

БАЗЕЕВ. Я гляжу, откуда такое хламье? А это дед приехал. Здравствуй, Логин Карпович, здравствуй! Давно приехал?

ЧУПРАКОВ (пожимает руку Базееву). Нынче вот... Только что. Как здоровьишко?

БАЗЕЕВ. Какое, к черту, здоровье? Печенка замучала! Катя, кто дома?

КАТЯ. Никого еще нет.

БАЗЕЕВ. Болею, болею, Логин Карпович. Ну, проходи в комнату. Ты разулся?

ЧУПРАКОВ. Разулся, а как же! При такой чистоте хоть босой ходи. (Проходит в большую комнату.)

БАЗЕЕВ. Дочка твоя, ее хвали! Газет не было?

КАТЯ. Ой, забыла, сейчас принесу!

БАЗЕЕВ. Ага, принеси скорее!

КАТЯ убегает.

Воровать стали корреспонденцию из ящика! А то и того хуже! Возьмут да подожгут! Вовремя надо брать, говорил же! Как живёте-то?

ЧУПРАКОВ. Слава богу...

БАЗЕЕВ. Говорят, в деревне совсем народ обленился?

ЧУПРАКОВ. Не знаю, как у других, а про своих могу сказать – не похоже. Некогда лениться! То то, то – се... Другое дело, бегут! Пока колхоз был, мало-мало держались, а как стал совхоз, побежали.

БАЗЕЕВ. Вот и дураки! Самое время жить в деревне! Держи сколько хочешь скота, разрешили! Мясо вон на базаре по пять рублей, только подавай! Мед!

ЧУПРАКОВ. Так-то оно, конечно.

Входит КАТЯ, подает газеты.

КАТЯ. Ужинать будете, Юрий Петрович?

БАЗЕЕВ. Да нет, дождемся. Водочка осталась в холодильнике?

КАТЯ. Есть, есть!

БАЗЕЕВ. Ну и хорошо. (Разворачивает газеты.) Так, так, что у нас сегодня по телеку? А, черт, опять балет! Замотали нас они своим балетом! Во! Хоккей! Ну, дед, смотреть сегодня будем!

ЧУПРАКОВ. Поглядим. Хорошо, ладно...

БАЗЕЕВ. Как это надумал приехать?

ЧУПРАКОВ. Горе у меня... Юрий Петрович.

БАЗЕЕВ. Какое горе? Погоди, постановление Совета Министров. А, это я знаю! Что за горе-то?

ЧУПРАКОВ. Погорел. Весь дотла погорел. В чем есть, в том и остался!

БАЗЕЕВ. Надо же! Ну-ка, расскажи!

ЧУПРАКОВ. Нанялся я тут в соседнем колхозе коровник ладить, думаю, пока еще силушка есть, чего не пособить?

БАЗЕЕВ. Ну-ну!

ЧУПРАКОВ. А дом то возьми да оставь на бабушку Евстратову. Она, сердечная, сама едва ходит! Да ведь некому было боле! Ключик ей оставил. Она по старости своей, видно, чо-то и запалила! Хотела как лучше. Дом протопить хотела. Как еще сама не сгорела! А то бы наделала беды!

БАЗЕЕВ. Так... А дом застрахован был?

ЧУПРАКОВ. То-то и оно что нет!

БАЗЕЕВ. В суд надо подавать!

ЧУПРАКОВ. На кого?

БАЗЕЕВ. На эту кому ключ давал...

ЧУПРАКОВ. На бабушку Евстратову? (Улыбается.) Какой ей суд, Юрий Петрович, она же старуха! Не по умыслу она, а по старости. Моя вина. Надо было замкнуть да ключ с собой. Да думаю, дам бабушке Евстратовой, приду – хоть вроде за сторожение денег дам. Так-то она не возьмет, не. Суровая бабушка, да уж шибко бедная... Остался я, мил человек, в одном пиджачишке! Иван Румянцев плащ, правда, отдал. Хорошо, ладно.

БАЗЕЕВ. Так! И что же ты теперь делать будешь?

ЧУПРАКОВ. За советом явился, родня все ж таки.

БАЗЕЕВ. Дела, Логин Карпович... дела!

Входит БАЗЕЕВА, раздевается.

БАЗЕЕВА. Кто это сапоги притащил?

БАЗЕЕВ. Мать, иди сюда!

БАЗЕЕВА проходит в комнату.

БАЗЕЕВА (видит старика). Я гляжу, чьи это сапоги!

ЧУПРАКОВ. Здравствуй, Юлия Михайловна!

БАЗЕЕВА. Что так? В гости, что ли?

БАЗЕЕВ. Тут, мать, сюрприз нам!

БАЗЕЕВА. Что такое?! Витька дома?

БАЗЕЕВ. Нету.

БАЗЕЕВА. Ну, что случилось?

БАЗЕЕВ. Погорелец! Сгорел, говорит дом у него. Приехал совет просить...

БАЗЕЕВА. Как погорел?

ЧУПРАКОВ. Вот как есть, весь, до донышка!

БАЗЕЕВА. Ты понимаешь? И страховки не было!

ЧУПРАКОВ. Не было, язви ее!

БАЗЕЕВА. А мы тут при чем?

БАЗЕЕВ. Ты его спроси!

БАЗЕЕВА. И его спрошу! Логин Карпович, мы тут с какой стороны?

ЧУПРАКОВ. Так я думал, вроде ежели по-родственному...

БАЗЕЕВ. Юлия, тут подумать надо!

БАЗЕЕВА. Да погоди ты! Что по-родственному?

ЧУПРАКОВ. Совет думаю, какой...

БАЗЕЕВА. Ой, господи, господи! Нету моих силушек! Породнились, так породнились... (Мужу.) Что ты все пялишься в свои газеты?! Не начитался еще?

БАЗЕЕВ (откладывает газету). Я только посмотрел хоккей когда!

БАЗЕЕВА. Хоккей ему! Вот он, хоккей! На работе налаешься, да еще дома нервы выкручивают!

ЧУПРАКОВ. Оно дело такое...

БАЗЕЕВ. Дед, ты сейчас сиди и молчи!

БАЗЕЕВА. Так это проще – сидеть да молчать. Вон она как в рот воды набрала! Ой, Витька, Витька! Говорила же я ему, говорила!

БАЗЕЕВ. Да, да, да... Мать, включим телек?

БАЗЕЕВА. Замолчи! Ой, не знаю... Где у нас таблетки?

БАЗЕЕВ. В спальне на тумбочке.

БАЗЕЕВА уходит.

ЧУПРАКОВ. Вишь, за сердце держится... Худо... моя старуха, царство ей небесное, тоже сердечница была...

БАЗЕЕВ. Сейчас все больные! (Громко.) Ты полежи, мать! Да, заварил ты кашу дед...

ЧУПРАКОВ. Не говори!

БАЗЕЕВ. Заварил...

ЧУПРАКОВ. Сам заварил, сам и съем.

БАЗЕЕВ. Вот это правильно! Вот за это я тебя хвалю. Зачем на чужое зариться? Мы тоже наживали непросто!

ЧУПРАКОВ. А кому легко досталось?

БАЗЕЕВА возвращается.

БАЗЕЕВА. Интересно знать, что нам еще невестушка скажет!

БАЗЕЕВ. А ты к ней не вяжись! Да, дед... да! Так-то она хорошая, аккуратная, но... не рожает! А сам понимаешь, наследник нужен!

БАЗЕЕВА. И на вид вроде не порченая!

БАЗЕЕВ. Или вот молчит все! Иной раз и поговорил бы, а она молчит!

ЧУПРАКОВ. В мать. Мать у нее така же была... молчунья... К ней бывало вся деревня ходила, пожалиться, или еще чего. Всё, конечно, больше бабы. Те-то ей тыр да тыр, а моя молчит. А уж коли скажет, прямо не слово, а золото!

БАЗЕЕВ. Любил, видно, свою бабку?

ЧУПРАКОВ. Любил... И поныне люблю Марью Евдокимовну свою.

БАЗЕЕВА. Юра, давай не сиди, думай! Об этом и после поговорите!

БАЗЕЕВ. Да погоди ты! (Тяжело вздохнул, прошелся.) Ну, а как ты ее любил?

ЧУПРАКОВ. Сердцем, как еще! Бывало, пойдет она по воду, коромыслице я ей ладно сработал... Узорчато, расписано золотом по синему, хорошо, ладно! Вот она, голубица моя сизая, с полными ведрами домой идет, ножки так ладно ставит, меня увидит, закраснеет. У меня эдак все из рук и валится! А ведь ни один год вместе жили!

БАЗЕЕВ. Врешь ты все...

ЧУПРАКОВ. Зачем же мне брехать! Ты, Юрий Петрович, попросил, я тебе рассказал.

БАЗЕЕВА. Хватит вам байки рассказывать!

БАЗЕЕВ со всей силы бьет по столу ладонью.

БАЗЕЕВА (подбоченясь смотрит на мужа). Ох ты, ох, какие мы! Испугалась я тебя! Еще стукни, ну?

БАЗЕЕВ. Это я так...

БАЗЕЕВА. Ты мне не стучи, я знаю, чего ты стучишь!

БАЗЕЕВ. Хватит, мать.

БАЗЕЕВА. Если не любил... Зачем тогда жил, а?! Взял бы да и ушел! Я тебя не держала! И сейчас не держу!

БАЗЕЕВ. Ну, чего ты возникаешь!

БАЗЕЕВА. Ты погляди на себя в зеркало, старый, как черт, а туда же! Любовь ему подавай!

БАЗЕЕВ. Я тебе хоть слово сказал? Не вяжись, Юля! Предупреждаю...

ЧУПРАКОВ. Летела, значит, птица розовая по-над селом. Обронила птица перо, обронила алое. Полетело перо во двор девы младой. Подхватила дева перышко, выскочила с им на улицу. Пусть весь народ радуется! Ай, лети, птица, по-над всей землей, по-над Русью матушкой...

БАЗЕЕВА. Сказок нам еще не хватало!

ЧУПРАКОВ. Пошутил я, Юлия Михайловна, пошутил...

БАЗЕЕВ. Пошутил он!

Входит ВИТАЛИЙ. Он также раздевается в передней, проходит в комнату. Видит Чупракова.

ВИТАЛИЙ. Во! Батя приехал! Здорово, батя!

ЧУПРАКОВ. Здравствуй, Виталенька!

ВИТАЛИЙ. Как жизнь молодая? Бьет ключом и все по голове, да? Что, Катюха, ждешь меня? Ждешь, печалишься! Мам, давай на стол! Пап, хоккей сегодня?

БАЗЕЕВ. Сегодня, после программы «Время».

ВИТАЛИЙ. Ладненько.

БАЗЕЕВА И КАТЯ начинают накрывать на стол.

ВИТАЛИЙ (к Чупракову). Как ты там, батя?

ЧУПРАКОВ. Худо, Виталя. Погорел я. Весь, как видишь, с тем только и остался!

БАЗЕЕВ. Ты понял, да?

ВИТАЛИЙ. Ни фига себе! А дальше что?

ЧУПРАКОВ. Вот к вам приехал, может, чего посоветуете.

ВИТАЛИЙ. Ничего себе... Слушай, ты же ведь воевал, кажется?

ЧУПРАКОВ. А как же! Как в сорок первом взяли, так до Вены не отпустили.

ВИТАЛИЙ. Награды имеешь?

ЧУПРАКОВ. Есть маленько. Орден да медалей штук шешнадцать!

ВИТАЛИЙ. Порядок! Звание было?

ЧУПРАКОВ. Ну, а как же, рядовой! Гвардии рядовой! Четырежды ранен серьезно, а которые так зажили, без санбату. Без госпиталя, значит. Хорошо, ладно.

ВИТАЛИЙ. Иди завтра в военкомат и говори, так мол и так! Герой войны, ранен и прочее! Там они придумают чего-нибудь.

БАЗЕЕВ. А что, может быть!

БАЗЕЕВА. Конечно, чем у кого-то на шее сидеть, уж лучше так!

ЧУПРАКОВ. Не... Я писал... Да и не пойду. Писал Григорий Романов и к им. Ответили, что помощь должен совхоз оказать... А как же он окажет, когда там и без меня без квартирных... да молодых еще!

БАЗЕЕВА. Интересно, и что же вы придумали?

БАЗЕЕВ. Ладно, ладно! Сейчас поедим, потом поговорим,

ЧУПРАКОВ. Тут и говорить нечего. Надумал я в дом престарелых, оно для меня хорошо, ладно. (Пауза.)

БАЗЕЕВ. Погоди, мы еще подумаем куда, что?!. Прошу к столу!

БАЗЕЕВА (радостно). Конечно, все надо обсудить, решить!

КАТЯ. Папа, вам супчику дать?

ЧУПРАКОВ. Погоди, доча... (Отходит от стола, начинает молиться.)

БАЗЕЕВ. Ну, это ты брось! Прекрати, говорю!

ЧУПРАКОВ. Юрий Петрович, что уж тут такого-то?

БАЗЕЕВ. Знаешь, я человек общественный! Не надо в моем доме этих дел!

ЧУПРАКОВ. Грех мне за стол садиться без молитвы!

БАЗЕЕВ. Черт знает что! Люди в космос, понимаешь... нейтронные бомбы, понимаешь, а они со своим богом!

ЧУПРАКОВ (постоял, потоптался, сел). Чего тебе, Юрий Петрович, бог сделал? Ничего худого и не сделал!

БАЗЕЕВА. И хорошего тоже!

БАЗЕЕВ. Вот кому ты молишься?

ЧУПРАКОВ. Николе-угоднику,

ВИТАЛИЙ (хохочет). Помогает? Хату тебе новую не подкинул?

ЧУПРАКОВ. По таким делам к богу разве можно обращаться! К богу надо об душе, об совести, об разуме!

БАЗЕЕВА. Он у нас как поп!

ЧУПРАКОВ. Я в церковь не хожу. Я дома...

БАЗЕЕВ (разлив водку). С приездом, что ли, дед?!

ЧУПРАКОВ. Не пью я, ты же знаешь, Юрий Петрович.

БАЗЕЕВ. Маленько можно... маленько не грех.

ЧУПРАКОВ. Благодарствую.

БАЗЕЕВ. Ну, как хочешь!

Все, кроме Кати и Чупракова выпивают.

ВИТАЛИЙ. Катя, ты сегодня выходная?

КАТЯ. Выходная я, Виталенька.

ВИТАЛИЙ. А я забыл и к тебе в магазин заехал. Что там у тебя случилось? Захожу, а твои бабы – как мол дела-то у Кати? Я говорю, – какие дела? Молчат! Поругалась с кем, что ли?

КАТЯ. Нет... Что ты... Зачем я буду ругаться?

БАЗЕЕВА. Слава богу, хоть этого у нее нет.

ВИТАЛИЙ. Мам, ты кончай! Я вас предупреждал, не трогать мою жену.

БАЗЕЕВ. А никто ее не трогает!

ВИТАЛИЙ. Ты не бойся, Кать, чуть что – ты мне скажи! Им можно хвост прищемить.

БАЗЕЕВА. Ах, как хорошо с родителями-то! Ах, как приятно нам слушать!

БАЗЕЕВ. Ты ее спроси, обидели мы ее, нет?

КАТЯ. Виталенька, напрасно ты так на родителей! Не слышу я от них худого! А когда и поругают, так, может, и за дело!

ЧУПРАКОВ. Умница, молодца. Разве попусту люди станут ругать?

ВИТАЛИЙ. Пап, давай еще по одной врежем!

БАЗЕЕВА. Я не буду.

БАЗЕЕВ. Давай, сынуля! (Разливает.)

ВИТАЛИЙ. Так что у тебя там на работе?

КАТЯ. Растрата... (Пауза.)

БАЗЕЕВА. У кого растрата?

КАТЯ. У меня растрата.

ВИТАЛИЙ. Сколько?

КАТЯ. Полторы тысячи... Завтра надо отдать, а то судить будут...

ЧУПРАКОВ. Чо же, горе у девоньки! Помогите за Христа ради, а мы уж с вами расплотимся.

БАЗЕЕВА. Как же это ты могла растратить?! Да ее обманули! Что, я не знаю эту Софью Семеновну?! Тебя обманули!

ВИТАЛИЙ. Ты как так, Катя?

КАТЯ. Я не знаю... Я не виновата, Виталенька! Ты же знаешь, корочки не взяла!

ВИТАЛИЙ. Ну и дура! Было бы хоть за что платить! А теперь я за что должен выплачивать свои кровные?!

КАТЯ. Я не знаю...

ВИТАЛИЙ. Ты не знаешь! Конечно, не знаешь! А я тебе что говорил? Бери! Потом спишут! У них же там есть процент на усушку, утруску?

БАЗЕЕВ. В любом учреждении торговом имеется! Так она, вишь, честная! Когда я чего-нибудь принесу из детдома, это ничего! На одну зарплату не разживешься! Виталенька вот задумал машину покупать! А гарнитур в вашей комнате сколько стоит?

БАЗЕЕВА. А вот он сидит! (Пальцем показывает на Чупракова.) Честно прожил! Кому нужна его честность? Коту под хвост!

КАТЯ. А я уйду из магазина! На чулочную пойду. Там хорошо выходит.

ВИТАЛИЙ. Там через два года инвалидом станешь! Машины эти гудят, капроновая пряжа, летает! Ее же глотают, она же в легкие идет!

КАТЯ. Ничего, можно и так!

БАЗЕЕВ. Вот именно что можно. Пары три, четыре колготок вынести в смену, вот оно и ничего! Вот оно и можно!

ЧУПРАКОВ. Дайте денег доче... Ведь посадют, нынче строго!

КАТЯ. Тятя мне дал шестьсот рублей...

ВИТАЛИЙ. Кто дал?

КАТЯ. Тятя дал.

ВИТАЛИЙ. Это остаётся...

БАЗЕЕВА. Девятьсот! Ты как хочешь, Виталий, я не дам! Господи, тут за каждую копеечку бьешься, с утра до вечера! С утра до вечера!

ВИТАЛИЙ. Кончай, мама...

БАЗЕЕВА. Накрылась твоя машина!

ВИТАЛИЙ. Надо разобраться! К директору ходила?

КАТЯ. Ходила, говорит – платить надо.

ВИТАЛИЙ. Куда ты глядела?! Ну, куда ты глядела?! Три года работала, ничего, а тут как?

БАЗЕЕВА. Я свое сказала, все! Где хотите, там и берите!

ВИТАЛИЙ. Зараза... Все мои планы полетели!

КАТЯ. Но ведь я же работала тоже.

БАЗЕЕВА. Чего ты там зарабатывала! Сиди уж!

ЧУПРАКОВ. Нехорошо так... По-всякому может с человеком случиться.

БАЗЕЕВА. Да вы, уж молчали бы!

КАТЯ. Вы папу не трогайте! Ничего он вам плохого не сделал. Виталенька, пусть папа с нами живет, а? Скажи им, Виталенька! Не пускай его в дом престарелых! Не смогу я так жить!

ВИТАЛИЙ. Я, что ли, решаю! Это их квартира... А где он тут жить будет?

БАЗЕЕВ. Лихо! Денег ей дай, старика пусти жить? А нас с матерью на улицу? Выгоняете!

ВИТАЛИЙ. Никто еще ничего...

ЧУПРАКОВ. Нет, доча, я уеду. Мне тут от нее справочку надо, вот за чем я приехал.

БАЗЕЕВА. Какую справочку?

ЧУПРАКОВ. Что мол дочь содержать отца не в силах... то, сё... Не примут без нее, я узнавал.

КАТЯ. Не дам! Папа, не дам. Не могу! Виталенька, Виталя!

ВИТАЛИЙ. Я не знаю...

БАЗЕЕВ. Да ему там лучше будет! Догляд, врачи!

БАЗЕЕВА. Конечно! И процедуры разные, и покушать вовремя! Это же как на курорте!

КАТЯ. Он же мне отец... Какой там курорт! Юлия Михайловна, Юрий Петрович, пожалуйста! Я сама за ним догляжу. Он тихий! В кухне посидит!

ЧУПРАКОВ. Доча, не стану я тут жить, вот тебе мое слово. Одна к вам просьба, помогите вы ей... Я вам сам до копеечки выплачу. Сила есть, еще куда наймусь, выплачу!

БАЗЕЕВА. Выплатите... знаю, как это выплачивают.

ВИТАЛИЙ. Не в тюрьму же ей! Что ты в самом деле! Человек сказал, – выплатит, значит выплатит!

БАЗЕЕВ. Эх, Логин Карпович, завернул ты нам дел!

КАТЯ.Виталя... пропаду я... Помоги, а? Люблю я тебя, Виталенька! Ты скажи им, тебя послушают!

ВИТАЛИЙ. Катюха, ты что? Ты погоди, вот станем когда сами хозяевами, тогда...

БАЗЕЕВА. Вот когда станете, тогда и говорить будете!

ВИТАЛИЙ. Ничего, станем... Дай ей денег... Ну, дай!

БАЗЕЕВА. Не знаю...

ЧУПРАКОВ. Выплачу, Юлия Михайловна! Как перед богом!

БАЗЕЕВ. Ты справочку, Катя, дай. Некуда нам отца твоего! Сама посуди, в эту комнату? Тут телевизор! Ой еще икону свою привезет.

ВИТАЛИЙ. Дай ты ему эту справку... Что ему... Он к деревне привык... Где, говоришь, дом этот?

ЧУПРАКОВ. Тут километров сто!

ВИТАЛИЙ. О чем речь?! Будем ездить в гости к друг другу! Вот куплю машину и заживем, батя! На выходной раз и привез! Мы летом приедем, отдохнем у тебя!

БАЗЕЕВ. Ладно, мать, дай им денег! Подумаешь, девятьсот рублей.

ВИТАЛИЙ. Наскребем!

БАЗЕЕВА. Посмотрим...

ВИТАЛИЙ (подмигивает Кате). Всё в ажуре!

КАТЯ. Простите меня, тятя...

ЧУПРАКОВ. Бог простит. Все хорошо, моя радость. Не упрекай себя, не надо! Ладно, все хорошо.

БАЗЕЕВ. Витька, включай телек, скоро начало.

ВИТАЛИЙ включает телевизор.

БАЗЕЕВА. Я тоже с вами погляжу. Кто сегодня? Наши?

ВИТАЛИЙ. Наши!

Все рассаживаются перед телевизором. КАТЯ уходит на кухню.

БАЗЕЕВА (провожает ее взглядом). Видали, недовольна!

ВИТАЛИЙ. Кончай, мам! Я, кажись, предупреждал!

Возвращается КАТЯ. В руках у нее отцовские деньги.

КАТЯ. Вот деньги ваши, тятя, возьмите... Возьмите, тятя! (Засовывает их в карман.)

БАЗЕЕВА. Я сказала – девятьсот дам!

КАТЯ. А мне нисколько не надо...

ВИТАЛИЙ. Кать, ты это... Ведь охота же на машине... Я понимаю все, но охота же!

КАТЯ. Да что тебе – жить с машиной?! А это же отец мой...

ЧУПРАКОВ. Не меня жалей, доча, себя!

КАТЯ. Ничего, тятя, не посадют меня... нет! Беременная я! Беременная я, тятя...

ВИТАЛИЙ. Катюха...

БАЗЕЕВ. Вот оно... Виталенька! (Хватает сына.) Вот оно! Дождались... Слышь, мать?!

БАЗЕЕВА. Дожили... (Всхлипывает.) Тут и помереть не страшно!

КАТЯ. Пойдемте, тятя, на кухню...

ЧУПРАКОВ и КАТЯ выходят.

БАЗЕЕВ. Ну, Виталька, теперь на кооператив надо, на дачу надо! Теперь, сынок, сложа руки сидеть нельзя! Теперь наследника обеспечь!

ВИТАЛИЙ. Обеспечу, батя!

БАЗЕЕВА. Я на пенсии с маленьким буду дома!

КАТЯ (пишет справку). Я, Базеева Екатерина Логиновна, отказываюсь... Отказываюсь... Нет! (Рвет бумагу.) Я, Чупракова. Ой, господи... (Пишет вновь.) Справка дана, куда, тятя?

ЧУПРАКОВ. Для дома престарелых,

КАТЯ (пишет). Дана для дома престарелых... от... Не могу я... Не могу. (Плачет.)

ЧУПРАКОВ. Не хоронишь же, Катя! Ну-ка, допиши тут, да и все! Ну, миленькая, давай!

КАТЯ. Сейчас... (Вытирает слезы.) Так... от... от Базеевой...

ЧУПРАКОВ. Ну, от Базеевой...

КАТЯ. Тятя, а жить-то мне как? А?

ЧУПРАКОВ. Ох, доча, жить-то все одно надо. А уж как, про то не спрашивай. Главное дело, дите рожай. Там как оно появится, много чего поймешь... Одной радости сколько будет! И я радоваться стану!

КАТЯ вновь принимается писать.

ВИТАЛИЙ. А Катя где?

БАЗЕЕВ. На кухне со стариком.

ВИТАЛИЙ. Мам, надо бы оставить деда...

БАЗЕЕВА. А дитё?! Куда дитё?!

ВИТАЛИЙ. Получается то как? Один рождается, другой умирай?

КАТЯ (вновь рвет справку). Нет, нет.

ЧУПРАКОВ. Катя, да не в тюрьму же иду! Не мучь ты меня, пожалуйста...

КАТЯ. Что вы говорите!.. Я сейчас, я мигом... (Пишет.) Вот так.

ЧУПРАКОВ. Прости меня...

Входит ВИТАЛИЙ. КАТЯ заканчивает писать, дает отцу бумагу.

КАТЯ. Вот, тятя, возьмите,

ЧУПРАКОВ. Только и делов.

КАТЯ. Папа, миленький...

ЧУПРАКОВ. Не казни себя, доча.

КАТЯ. Как же... папа!

ВИТАЛИЙ. Да что это происходит?.. Да мы что, чокнулись, что ли... Все! Никуда, бать, никуда ты не поедешь! Тут, слышишь, тут жить будешь. Катя, клянусь тебе, волоска не упадет с него! (Вбегает в комнату, где сидят БАЗЕЕВ и БАЗЕЕВА.)

ЧУПРАКОВ в это время идет одеваться.

Слышите вы?!

БАЗЕЕВА. Не глухие,

ВИТАЛИЙ. Ну вот и хорошо... А то как людоеды какие... Это же подумать надо, а? (Идет на кухню. Туда же входит одетый Чупраков.) Ты что, бать?

ЧУПРАКОВ (кланяется им). Живите ребята хорошо. А мне надо идти...

КАТЯ. Пап...

ЧУПРАКОВ. А как весна придет, приезжайте ко мне. (Уходит.)

КАТЯ падает на грудь Виталия. Тот обнимает ее, потом отстранив, бежит следом за Чупраковым.

ВИТАЛИЙ. Отец!!! Не уходи, отец!!!

Свет гаснет.

Занавес


Михаил Алексеевич Ворфоломеев