Моя дорогая собака, моя Намана дорогая,
Тебе посвящаю я песню в наплыве нежданной тоски,
И пусть по воздушным пространствам несется она, убегая
В страну, орошенную Леной, на берег великой реки.
Я здесь, разлученный с тобою, хожу одинокий на воле,
Но воли не вижу и чахну под кровлей железных листов,
И мне вспоминается поле, якутское дикое поле,
Где рыскали в беге беспечном мы в зарослях трав и цветов.
Пред взором проносится лето – и в горных ущельях скитанье,
Извивы ключей минеральных и мощные залежи руд;
Осенняя наша охота – и в дебрях лесистых блужданье,
Где носятся духи-абасы и дикие звери ревут.
Я помню так ярко, так живо твою по дороге охрану,
Твое благородное сердце, отзывчивость нежной души,
Когда далеко от жилища мою зализала ты рану
И зорко меня сторожила в безлюдной таежной глуши.
Я помню бессонные ночи, когда исхудалое тело
Дрожало в холодной лачуге, где не было искры огня,
Ты с лаской в глазах подходила и теплым дыханием грела
Озябшие бледные руки, собой закрывая меня...
Теперь, в отдаленьи жестоком, ты помнишь ли старого друга.
Принявшего вместе с тобою судьбы переменной дары,
Делившего братски и горе, и час золотого досуга,
И жесткое хвойное ложе под сенью древесной коры?..
Ты помнишь ли путь от Оклёмы до вод Кемпендяя соленых
В бесснежную зимнюю пору, губившую наших коней,
Сверкание звезд полуночных и льдов синевато-зеленых,
Нависшие дикие глыбы среди оголенных камней?
Озер закрепленные воды, безмерную ширь бадарана,
Пахучий печальный багульник, берез низкорослых кусты,
И ржанье коней утомленных, и радостный шум каравана
При виде искристого дыма трубы одинокой юрты?..
Ты помнишь ли рыжие сосны, мохнатые черные ели
И лиственниц стройных колонны в величьи могучей красы,
Лесные змеистые тропы, куда не доходят метели,
Медведем разрытую почву и след осторожной лисы?
Стада тонконогих оленей, сохатого скорбные очи,
Крик филина вечером темным, тяжелый полет глухаря;
Зловещие лунные тени, и странные шорохи ночи,
И гребень туманной вершины, где утром вставала заря?..
Моя белоснежная лайка, моя Намана дорогая,
Я верю, – мы встретимся снова в далеком Якутском краю,
Узнаешь ты старого друга и, радостно воя и лая,
В стремительном, бурном восторге на шею метнешься мою.