Я в дом вошёл, темнело за окном,
Скрипели ставни. Ветром дверь раскрыло –
Дом был оставлен, пусто было в нём,
Но всё о тех, кто жил здесь, говорило.
Валялся пёстрый мусор на полу,
Мурлыкал кот на вспоротой подушке,
И разноцветной грудою в углу
Лежали мирно детские игрушки.
Там был верблюд и выкрашенный слон,
И два утёнка с длинными носами,
И Дед Мороз – весь запылился он,
И кукла с чуть раскрытыми глазами.
И даже пушка с пробкою в стволе,
Свисток, что воздух оглашает звонко,
А рядом, в белой рамке, на столе
Стояла фотография ребёнка...
Ребёнок был с кудряшками, как лён,
Из белой рамки, здесь, со мною рядом,
В моё лицо смотрел пытливо он
Своим спокойным, ясным взглядом...
А я стоял, молчание храня,
Скрипели ставни жалобно и тонко.
И родина смотрела на меня
Глазами белокурого ребёнка.
Зажав сурово автомат в руке,
Упрямым шагом вышел я из дома
Туда, где мост взрывали на реке
И где снаряды ухали знакомо.
Я шёл в атаку, твёрдо шёл туда,
Где непрерывно выстрелы звучали,
Чтоб на земле фашисты никогда
С игрушками детей не разлучали.
